ама: Дети… дети! Сегодня вы должны пораньше лечь спать. Завтра самый большой праздник.
Дети: Пасха! Пасха!
Мама: Мы с папой пойдем ночью в храм, в эту ночь будет большая праздничная служба…
Дети: И мы! Мы тоже! И мы с вами! Возьмите и нас!
Паша: Мы тоже хотим на праздничную службу!
Родион: В Вербное воскресенье вы нас брали с собой.
Мама: Да, но это было вечером и утром. А ночью дети должны спать.
Родион. Мы не будем спать! Мы хотим пойти в храм ночью.
Дети: Ночью! Ночью!
Родион: Христос воскрес ночью, и мы пойдем ночью.
Мама: Дети, если вы не согласны со мной, то спросите у папы, он глава семьи, как он решит, так и будет.
Дети: У-у-у-у-у
Папа: Почему вы до сих пор не спите? Уже десять часов. Немедленно спать. Завтра – великий день и вы пойдете в храм утром.

Игорь: Ура! Давайте встречать праздник дома!
Дети: Ура! А как? Что делать?
Родион: Я знаю. Мы не ляжем спать и будем вспоминать, что было в ту ночь, когда воскрес Христос.
Игорь: Давайте читать Библию.
Родион: Я ее сейчас принесу. Она лежит у папы на столе.
Игорь (показывая на Пашу): Ты будешь фарисеем.
Паша: А что я должен делать? Кто это – фарисей?
Игорь: Ну, это книжника, такие… фарисеи… В общем, они больше всех не любили Господа. Ты будешь кричать: Распни его!
Паша: Не буду! Я люблю Господа! Как же я буду кричать «распни»?
Ксюша: Но ведь это не по настоящему. Это игра.
Маша: А мама говорит, что играть в Библию нельзя. Это грех.

Паша: Конечно, ведь Христос воскрес по-настоящему! Как же мы будем играть?
Игорь: Тогда открывайте Библию и читайте.
Ксюша и Маша: А какое место открывать?

Игорь: А то, которое читают в храме. Прочитаем, а потом разделим роли.
Дети: А мы не знаем, какое место читают в храме ночью…
Паша: А я завтра папе и маме пожалуюсь, что вы играли в запрещенные игры.
Ксюша: А я не дам вам свои крашеные яички.
Игорь: Вы что, не хотите праздновать Пасху?
Дети: Хотим! Хотим!
Игорь: Тогда слушайте меня.
Паша: А мы не хотим. Мы вообще хотим спать.
Ксюша: Библию нельзя читать в игре.
Паша: И никто не хочет быть фарисеем. И я не хочу.
Игорь: Тогда ты похож на Иуду.
Паша (плача): Я, я… я не Иуда! Я не хочу быть Иудой! Я все маме расскажу! (Убегает и ложится в постель).
Дети: А почему ты нам даешь плохие роли? Себе, наверное, возьмешь хорошую! Конечно, себе-то самую хорошую выберешь.
Игорь: Я еще не взял роль… Я только учу вас, как нужно встречать Пасху.
Родион: А не хочешь ли ты быть Фомой, который не поверил в воскресение Господа?
Игорь: А я верю. Я верю, что Христос воскрес и Фомой не буду.
Ксюша: Если уж все-таки будем играть, то я буду Марией Магдалиной… Она первая увидела воскресшего Господа.
Игорь: Ну вот, Паша уже спит… Он не будет встречать Пасху. Ну, давайте хотя бы почитаем.

Маша: Я лучше лягу спать, как мама велела.
Ксюша: И я. Мы ляжем спать и играть не будем.
Игорь: Ну вот, и они ушли. (Родиону) Хочешь, ты будешь Симоном. Он помог Господу нести крест.
Родион: Нет. Я устал. Нести крест Господа, ты соображаешь, что говоришь? Пойдем лучше спать.
Игорь: Ну и иди, я один буду встречать Пасху. Вот, открою окно и буду слушать звон.
Родион: А одному встречать неинтересно. Христос воскрес для всех, и праздник надо встречать всем вместе. (ложится спать).

Сцена первая:

1-я фигура: Кто сей?
2-я фигура: Сей есть Иисус Пророк из Назарета Галилейского.

Ангел:
И он пошел и говорил с первосвященником, как Его предать им. Они обрадовались и согласились дать ему денег.

Сцена вторая:

Голос Иуды: Согрешил я, предав кровь невинную.

Голос первосвященника: Что нам до того? Смотри сам.

Голос первосвященника: Не позволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови.
Матф. 27,4-6

Сцена 3:

На заднем плане:
Правитель: Какое же зло сделал Он?
Шум народа: Да будет распят! Распни! Распни Его!
Правитель: Невиновен я в крови праведника сего. Смотрите вы.
Народ: Кровь Его на нас и на детях наших.
(Мф, 27,23-25)

Ангел читает Евангелие:
Лк,23,30 Пилат снова возвысил голос, желай отпустить Иисуса.
23,23. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят, и превозмог крик их и первосвященников.
23,24. И Пилат решил быть по прошению их.
23,25. И отпустил им посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили, а Иисуса предали в их волю.

Сцена 4:

Служанка:И ты был с Иисусов Галилеяином.
Петр: Не знаю, что ты говоришь.

Тени: Из-за Голгофы поднимаются три креста.

Ангел: Инн, 19, 17-18
И неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа.
Там и распяли Его.
Лк.23,32. Вели с Ним на смерть и двух злодеев.

Издевательские голоса на заднем плане: Если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого. Уповал на Бога: пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын».

Голоса разбойников:
1-й: если Ты Христос, спаси Себя и нас.
2-ой: Или ты не боишься Бога, что сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по нашим делам приняли, а Он ничего худого не сделал. Помяни нас, Господи, когда приидешь во Царствие Твое.

Ангел: Лк.23,44-46
Было уже около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце, и завеса в храме раздралась посередине.

Все нас влечет к себе гробница эта.
Единая объединила нас
Печаль и скорбь… И льются наши слезы,
И множится к усопшему любовь.

Кто там идет? Шаги я будто слышу.
Ах, это Лия с Александром.
Вы
Приходите сюда грустить и плакать
На дорогой безвременной могиле?

Мы поднялись пораньше, чтоб до света
Сбегать за город, в поля…

Росою
Окропленных я нарвала цветов,
Душистых первенцев весны, чтоб ими
Усыпать холм могильный.

Вас туда
Теперь порой ночною не подпустят.
Дождитесь дня, недолго до рассвета.

Кто, господин, не пустит нас ко гробу?

Да вы еще не знаете, что стража
К нему приставлена. Тяжеловесный
Приваленный к дверям гробницы камень
Печатями скреплен синедриона.

К чему печати?

Стража для чего?

Первосвященники и старцы наши
Боятся, чтобы тело Иисуса
Ученики средь ночи не украли
И не сказали бы потом, что Он
Воскрес из мертвых.

Он и после смерти
Покоя фарисеям не дает!

Еще два дня назад я б не поверил,
Что здесь, в моем саду уединенном,
Скалистый этот холм, где я себе
Последнее пристанище готовил,
Невинного Скитальца приютит.

Коль подойти нельзя ко гробу ближе,
Домой бы нам вернуться, Александр.

Идите с миром.
Здесь в уединенье я
На предрассветную молитву стану.

Пуская навек Твои сомкнулись очи
И плотию уснул Ты как мертвец,
Но светит жизнь из тьмы могильной ночи,
Сияя солнцем в глубине сердец.
Живительно, и действенно, и ново
В сердцах у нас Твое бессмертно слово.
Любви к Тебе душа у нас полна,
А где любовь, там смерть побеждена!

МИРОНОСИЦЫ идут ко гробу звучит песня:

Ангел:

Мироносицы.

Входят Иосиф и Центурион.

Ты здесь! А я к тебе спешил, Иосиф.

Ты шел ко мне? И твоего прихода
Причиною – мой бездыханный Гость?

Одни ли мы? Никто нас не услышит?

Нет никого.

Из воинов моих
На страже бывших у могильной двери,
Один в тревоге бледный прибежал
В преторию ко мне с чудесной вестью:
Лишь наступила полночь, всколебалась
Земля вокруг надгробного холма,
И кто-то светлый, дивный, лучезарный,
Слетев с небес падучею звездой
От двери гроба камень отвалил…

Что слышу!

Воины на землю. Пали,
Затрепетав от страха. Тот,
Что поспешил ко мне, передавая
О виденном, дрожал, как лист. Ко гробу
Я торопливыми пошел шагами,
И отваленным камень я нашел.
Я в гроб проник…

Послушай, там ли тело
Замученного нашего Скитальца?

Пойдем со мной, и ты увидишь сам.

Идем скорей.

Мне не найти покоя!
Обманутый несбывшейся надеждой
Я день и ночь брожу с своей тоской.
В больной израненной душе и холод
И пустота… И сон бежит из глаз.
О! Тщетны были вера и надежда!
Не Он, не Он обещанный мессия,
А ждать другого – силы нет в душе.

Ах, Никодим, нам только и осталось,
Что сокрушаться, плакать и рыдать.
У Иоанна в доме говорили,
С Иосифом ты снял Его с креста?

Да, я исполнил этот долг печальный.
Мы лестницу приставили к кресту.
Гвоздь извлекал я из Его десницы.
Бессильно за плечо ко мне упала
Его рука. И мне почудилось, я ощутил
Прощальное Учителя объятье.
На память мне приходят неотступно
Мгновенья эти. Только я их вспомню –
Невольно слезы катятся из глаз.

И заодно с твоими проливаю
Я и свои.

Его во гробе нет!

Что говоришь ты! Где же Он, Иосиф?

Мы видели, что камень отвален, что взяли тело…

Кто же это сделал?

Не ведаю.
Ученики, быть может,
В глухую ночь, когда уснула стража
Его похитили.

Но для чего?
Ученики на это не способны.

Кругом всю местность обыскали мы,
Но тела не нашли.

Так поспешим ко гробу.

Я был свидетелем Его страданий
Когда Он на кресте изнемогал.
И, видя смерть Его, я всей душою
Уверовал, уверовал глубоко:
Воистину, Он – Божий Сын!

Иди, мой друг, порадуйся со мною.
Сбываются учителя слова:
Уже нашелся истинный поклонник,
Каких себе Отец небесный ищет.
Припомни. Как Наставник незабвенный
Предсказывал, что в вознесенье Он
Всех привлечет к Себе, и вот язычник
В Нем Сына Божия признал. Неверный –
Уверовал. Да будет, будет стадо
Единое при Пастыре едином!

О, Иисус! Я видел в Нем мессию!
Я видел в Нем великого Царя.
Я ждал Его победы над врагами,
Я славы ждал, ждал блеска, торжества…
И что же? Царь мой – тернием увенчан,
Его престол – залитый кровью крест,
Его победа – смертная истома…
А торжество, и блеск, и слава – гроб.

Он жив!

Великий Боже!

Как?

Ты бредишь!

Возможно ли?

Предчувствие мое!

Восстал!

Откуда

Вы с этой вестью?

От Матери Его идем мы к вам,
Вчера, как солнце за горы зашло,
От милого Ей гроба воротилась
К Себе Мария, в Иоаннов дом,
И в горнице Своей в ночи безгласной
Одна о Сыне плакала Она…

Внезапно дивным светом озарилась
Вся горница: и видит пред Собой
Мария Сына Своего. Ей мнилось,
Что это сон иль чудное виденье.
Но перед Нею Сам Он во плоти.

И дорогой, знакомый слышит голос:
Не плач, не плач, о Мати, надо Мной.
Из гроба я восстал. Прославлен Я
И вознесу, прославлю и Тебя.
И каждого, кто с верой и любовью
Тебя отныне сердцем возвеличит.
И с этими словами Он исчез.

Прости, мой Бог лукавому сомненью,
Прости, что вера немощна моя.
Но ныне, Боже, верой осеня,
Ты, маловерного, прости меня.

Он, как жених их брачного чертога
Из гроба вышел! Радостно с небес
Сияет Солнце. Будем славить Бога!

Христос воскрес!

Воистину воскрес!

Тебе, Воскресшему, благодаренье!
Минула ночь, и новая заря
Да знаменует миру обновленье,
В сердцах людей любовию горя.